Я была всего лишь страничкой в его жизни. Он её разрисовывал разноцветными карандашами. Когда ему хотелось, чтобы она была весёлой - рисовал яркими красками, когда грустной - тёмными, хмурыми. Ему нравилось пить чай над ней, не задумываясь о том, что проливает горячие капли на неё, прожигая её. Бумага намокала, буквы расплывались. Он её высушивал и жирно обводил ручкой в тех местах, где текст был повреждён. И страничка обретала новую жизнь. Только с каждым разом она становилась тоньше и мутнее. Ему нравилось комкать страничку, когда был не в духе. Слушать, как она жалостливо хрустит под его огромными сильными руками. Потом, когда меланхолия пропадала, он ласково начинал разглаживать страничку. Под его нежными любящими руками, она становилась податливой и быстро приобретала былую форму и гладкость. Однажды он устал от странички и вырвал её безжалостно из книги своей жизни. Только ... Только не смог без неё не долго. Вернул, разгладил, приклеил. Страничка вроде снова ожила. И даже улыбнулась. Он снова начал рисовать. Проводить карандашом по её поверхности, врезаясь острием в старые, незаживающие рубцы. Чем шире она ему улыбалась, тем больше он раздражался и с ещё более сильным рвением продолжал рисовать. Когда он закончил рисунок - понял, что странички нет ... Она была изорвана в клочья...
